Социальные отношения и производительные силы. Основные экономические формации
Начало статьи |
|
А.М. Жемчугов, М.К. Жемчугов
Деп. ВИНИТИ РАН 10.08.2020, № 44 |
2. Социальные отношения и производительные силы в ретроспективе и в наше время
2.1. Основные экономические формации
2.1.1. Племя и первобытный коммунизм
Считается что производственная деятельность человека началась с перехода от кочевого к оседлому образу жизни31, с появления таких ресурсов как свободное время и земля32. Началось производство продуктов питания: сельское хозяйство и животноводство, а также ремесленное производство, предпринимательство. «В отличие от кочевника земледелец все свои усилия посвящает усовершенствованиям, жестко привязанным к определенному месту. Без них человеческая жизнь неизбежно останется убогой и примитивной, не слишком отличающейся от существования животного» [Поланьи 2002]. Оседлое племя обычно включает несколько кланов, территориально — одна деревня. Численность племени порядка нескольких сотен человек [Даймонд], иначе оно просто не выживет33. Племя, фактически, это одна малая группа сплоченная общей целью — выживания и развития. «Входящие в социум индивид или индивиды должны были мыслить в категориях и формах, обусловленных социальной организацией. Социум на этом этапе должен был представлять собою единый разум, как единый организм, где каждый его член должен мыслить либо подобно всем остальным» [Шевцов, с. 185-186]. Даже мотивы деятельности: «Обычно мотивы большинства участников находятся под влиянием коллективного разума сообщества» [Барнард 2009]. И девиантное поведение отдельных индивидов просто недопустимо: «В условиях постоянного риска и напряжения социум избавляется от таких людей34» [Шевцов, с. 189]. Именно поэтому племя, несмотря на численность в несколько сот человек, являлось единой малой группой, имеющей общие нормы и принципы — единым субъектом деятельности. «Экономические интересы отдельного человека [и семьи] редко выходят в нем на первый план, ибо племя спасает всех членов от голода, пока оно само не становится жертвой какого-то бедствия, — но и в этом случае интересы племени подвергаются опасности не в индивидуальном, а в коллективном плане» [Поланьи 2002].
В отличие от современной рыночной экономики бартера, экономика племени базируется на экономике дара и перераспределении (центричности). Основной принцип экономики дара заключаются в следующем: ответный дар не оговаривается, но он обязателен и для получателя должен быть ценнее исходного35. Ответный дар, фактически, означает новый исходный дар [Мосс, Малиновский]. «Хотя такой обмен имеет важное значение, однако, поскольку локальная группа и семья в других случаях фактически могут обходиться собственными орудиями и т. д., эти подарки не служат той же цели, что торговля и обмен в более развитых обществах. Намерения их носят прежде всего моральную окраску, подарки должны породить дружеские чувства между обоими участниками действия, и если бы эта операция не привела к такому результату, вся она потеряла бы смысл» [Мосс 1996]. «Дар в этих обществах не только механизм, который приводит к циркуляции имущества и людей и обеспечивает таким образом их распределение и перераспределение между группами, составляющими общество. В более глубоком смысле, это и условия для создания и воспроизводства социальных отношений, которые составляют специфический каркас общества и характеризуют связи, соединяющие индивидов и группы» [Годелье 2007: 63]. При этом дары — это «процедура, в мельчайших деталях упорядоченная и идеально обеспеченная сложными формами публичности, магическими ритуалами, а также институтом «дуальности», соединяющим определенные группы людей взаимными обязательствами, — само по себе должно объяснить нам отсутствие в подобном обществе всякого понятия о корысти и даже о богатстве» [Поланьи 2002]. А награда за щедрость в плане социального престижа столь высока, что любой иной принцип поведения, кроме полного бескорыстия, становится просто невыгодным [Поланьи 2002]. При этом «нарушая традиционные нормы чести или щедрости, индивид ставит себя вне общества и превращается в изгоя» [Поланьи 2002].
Основным принципом перераспределения является «институциональная схема центричности, в той или иной степени действующая во всех человеческих группах, также представляет собой удобный способ сбора, хранения и перераспределения предметов и услуг. Члены племени охотников, как правило, отдают добычу старейшинам для последующего перераспределения. <…> потребность в перераспределении существует в любом натуральном хозяйстве, какой бы многочисленной ни была занимающаяся им группа» [Поланьи 2002] И хотя в результате этого член племени практически не получает от своего урожая никакой личной выгоды в утилитарном смысле этого слова, он удостаивается шумной похвалы и получает славу благодаря размерам и качеству этого урожая [Малиновский 2004]. Получает от племени ответный эмоциональный дар.
Обмен дарами существует и между племенами: «регулярные обязательные обмены между партнерами из земледельческих племен, с одной стороны, и мореходных племен — с другой. Союзник-земледелец раскладывает свои продукты перед домом своего партнера-рыболова. Тот в следующий раз — после большой рыбной ловли — с избытком возместит полученные в земледельческой деревне продукты продуктами своего труда» [Мосс 1996].
Социальные отношения племени характеризуются элитарной структурой, общими: материальными ресурсами, информацией, принятием решений. На деревенских сходках «присутствовали все взрослые деревни: отдельные люди выступали, сменяя друг друга, и не было ни малейшего впечатления, что кто-то из них «председательствует» на собрании. <…> Общим для племени и родовой общины является и «эгалитарная» социальная структура, отсутствие потомственных рангов или классов. Мало того, что в традиционном племени и бродячей общине нет перехода статуса по наследству, — никакой их член не может возвыситься в имущественном положении и благодаря собственным усилиям, потому что у каждого есть обязанности перед множеством других» [Даймонд 2010].
Этот этап развития человечества часто называют «первобытным коммунизмом». «В подобном обществе нет места идее прибыли, попытки спорить и торговаться сурово осуждаются, добровольный дар превозносится как высшая из добродетелей, а пресловутая «склонность к торгу и обмену» никак себя не обнаруживает. Экономическая система является, в сущности, лишь простой функцией социальной организации. Отсюда вовсе не следует, что социально-экономические принципы такого типа характерны лишь для простейших хозяйственных процедур или небольших общин и что экономика, не знающая рынка и прибыли, непременно должна быть примитивной. «Кольцо Кула» в Западной Меланезии, основанное на принципе взаимности, является одной из самых сложных торговых систем, известных в человеческой истории, а гигантских масштабов перераспределение было одним из элементов цивилизации пирамид» [Поланьи 2002]. «Все крупные экономики натурального типа строились на принципе перераспределения36» [Поланьи 2002]. Производительные силы племени определяются тем, что «никто в этих обществах не может — если хочет продолжать существовать, т.е. воспроизводить себя, воспроизводя свои отношения с другими, — прекратить дарить и получать. Следовательно, за людьми и их отношениями существует другая — социальная, безличная, объективная — реальность, которая довлеет надо всеми ежеминутно и никогда не может прерваться» [Годелье 2007: 86]. Если не будет взаимных даров — не будет ни социума, ни его развития.
При всей опасности внешней среды, племена осуществляли деятельность не только для пропитания и выживания. «Туземцы трудолюбивы и умелые ремесленники. Стимулом их работы является не необходимость или потребность заработать на жизнь, но импульс таланта и фантазии в сочетании с развитым эстетическим чувством и тем удовольствием, которое доставляет им их искусство, которое они зачастую считают результатом магического вдохновения» [Малиновский 2004]. Труд даже в древние времена был источником удовлетворения высших потребностей человека.
Первоначально племя — это полностью децентрализованная система. Первые шаги к организации и централизации племен связывают с институтом бигменов (англ. bigman). Бигмены — это лидеры37 сообществ [Шевцов 2014]. С их появлением сообщество все ещё совместно участвует в решении важных вопросов, но по сути следует указаниям своего лидера [Шевцов 2014]. «Бигмен» — ненаследуемая позиция, но с появлением первого бигмена общество вкушает сладость снятия с себя ответственности за принятие решений [Шевцов 2014]. И это также взаимовыгодный обмен: члены племени освобождается от необходимости постоянного принятия оперативных решений — текущей координации деятельности; бигмен получает уважение и признательность. Но никаких материальных преимуществ он не получает. При этом «те из крупных племен, где бигмен пользуется большим влиянием, а значит существует более сильная централизация, будут иметь преимущество перед теми, где централизация слабее» [Даймонд 2010].
__________________
31 При этом некоторые племена «сделавшись оседлыми, так и не стали заниматься производством пищи. <…> И наоборот, среди производителей продовольствия есть те, кто ведет мобильный образ жизни» [Даймонд 2019, с. 219].
32 Ранее ресурсами было только то, что произрастает и обитает на земле, а основное время затрачивалось на кочевание.
33 «Как утверждает знаменитый итальянский политик и философ Гаетано Моска, люди обладают инстинктом к "собиранию в стада и борьбе с другими стадами» [Олсон].
34 «Изгнание как действие из области социальной механики является обязательным условием на раннем этапе» [Шевцов 2014].
35 Такие отношения дарообмена называют рецитропным дарообменом [Поланьи 2007]. Они отношения являются неантагонистическими, но не включают альтруистических даров.
36 Перераспределение имеет место и в существующей капиталистической системе — за счет собираемых и централизовано распределяемых налогов.
37 Френк Найт так описал феномен лидерства: «Стремление самих групп к специализации путем выявления индивидов, обладающих выдающимися управленческими способностями нужного типа, возложения на них ответственности за работу группы и предоставления им права направлять и контролировать деятельность других ее членов. <…> определяющим фактором организации промышленности является способность разума одного человека давать общее направление рутинной физической и умственной работе других» [Найт 2013]. И этот феномен всеобъемлющ: «Лишь только известное число живых существ соберется вместе, всё равно, будет ли то стадо животных или толпа людей, они инстинктивно подчиняются власти своего вождя» [Лебон 2016].