Текст приведен с сокращением. Полный текст в формате PDF .
Франсуа Жюльен четко разделяет нашу европейскую концепцию деятельности и китайскую.
В европейской концепции «казалось бы, все само собой разумеется – есть цель, есть идеал и воля: взгляд обращен только на модель, образец, избранный нами; этот образец мы проецируем на окружающий мир, а затем в своих действиях следуем разработанному плану. Наш выбор – вмешиваться в жизнь, придавать форму нашей действительности. Чем ближе наше действие подойдет к идеальной форме, тем больше у нас шансов на успех» [Жюльен, 1999].
В китайской концепции «весь реально существующий мир здесь предстает как процесс, размеренный и постоянный, обусловленный взаимодействием двух начал, одновременно и противоположных, и взаимодополняющих: это знаменитые инь и ян. Порядок вещей уже не зависит от образца, накладываемого на вещи сверху... «Мир» в понимании китайского мыслителя – не предмет для умозрений. Не существует «знания» с одной стороны и «действия» – с другой. Вот почему китайский образ мышления логически не признает оппозиции «теория – практика»: не потому, что представители этой традиции не знают о нем или что у них затянулось некое теоретическое детство, но просто потому, что они прошли мимо этого отношения, – как прошли они мимо идеи Бытия или идеи Бога...» [Жюльен, 1999].
Франсуа Жюльен пишет: «Применим полученное различение к тому главному неизвестному, каким выступает для нас эффективность: вместо того, чтобы выстраивать модель как образец для действия, китайский мудрец, скорее, сосредоточивает свое внимание на привычном ходе вещей, стараясь постичь их соразмерность и извлечь пользу из их саморазвития... Вместо того, чтобы жестко фиксировать цель нашей деятельности, не лучше ли следовать ходу своих естественных пристрастий? Короче говоря, не лучше ли, вместо того, чтобы навязывать реальному миру наш план, опираться на тот потенциал, что заложен в самой ситуации?... чтобы достигнуть желаемого эффекта, следует рассчитывать скорее на развитие событий, чем на свой собственный инструментарий; вместо того, чтобы думать о выстроенном заранее плане действий, лучше научиться извлекать пользу из того, что заложено в ситуации и что вытекает из ее развития... Потенциал ситуации – это то, когда все идет своим ходом и нас «втягивает» в этот ход вещей» [Жюльен, 1999, с. 10]. Необходимо искать успех в потенциале ситуации, а не требовать его от подчиненных. От того, умеет ли стратег опираться на потенциал ситуации или не умеет, зависит, как поведут себя его подчиненные: как герои или как трусы. Для увеличения потенциальной энергии ситуации китайский стратег еще и организует ситуацию таким образом, чтобы его подчиненные без каких-либо требований с его стороны дошли до такого состояния, такого, когда они сами станут «рваться в бой», что им нельзя поступать иначе [Жюльен, 1999]. И им «чужда идея предопределения хода событий в соответствии с заранее составленным планом как неким идеалом, к которому надо стремиться и который должен быть более или менее завершенным» [Жюльен, 1999].
Франсуа Жульен отмечал: «Мы видим два различных подхода: либо строят какую-либо идеальную форму и проецируют ее на ситуацию, а затем на какое-то время фиксируются на ней; либо опираются на ситуацию как на явление или положение, причем известно, что положение это постоянно изменяется» [Жюльен, 1999, с. 81]. Первый подход базируется на том, что «необходимость цели — это аксиома, она заложена в самих словах «система», «координация», «кооперация» [Барнард, 2009, с. 85], Второй подход базируется на том, что «у стратега вообще нет своей «цели», намеченной заранее, на расстоянии, как некоторого рода идеал: он все время извлекает пользу из развития ситуации, и главное для него — достижение успеха» [Жюльен, 1999, с.19].
И Франсуа Жульен заключил: «Отсюда два вида эффективности, соотносящиеся с двумя конкурирующими логиками: наряду с отношением «средства» и «цели», которое нам ближе всего, существует отношение «условие – следствие», которому большое внимание уделяют китайцы. С тех пор, как сутью стратегии стали считать способность направлять ситуацию, а самому плыть по ее волнам и ждать, когда накопленный потенциал выльется в результат, – с этих пор стало не нужно больше ни выбирать средства, ни прилагать усилия для достижения цели» [Жюльен, 1999, с. 20]. И «Любая стратегия получения эффективности сводится в конечном итоге к простейшей истине: нужно уметь ее имплицировать, то есть научиться пользоваться ситуацией таким образом, чтобы она, без всякого принуждения, сама порождала эффективность» [Жюльен, 1999, с. 50]. А «чтобы в результате эффективность была достаточной, необходимо, чтобы она вытекала из данной уникальной ситуации, осуществлялась когерентным образом и воспринималась окружающими в качестве неизбежной, единственно возможной, не таящей в себе никаких уловок» [Жюльен, 1999, с. 46]. Поэтому «китайской стратегии не приходится иметь дело с «трением», потому что она нацелена против любого плана, составленного заранее, в то время как привходящие обстоятельства – это, наоборот, та сила, которая позволяет имплицитному потенциалу осуществляться и развертываться» [Жюльен, 1999, с. 13]. Она имеет минимальные трансакционные издержки.
Таким образом, по Франсуа Жульену китайская концепция обеспечивает максимальную эффективность за счет: выявления возможностей из анализа и развития потенциала ситуации; имплицирования этих возможностей подчиненным; обеспечения когерентной деятельности подчиненных по извлечению пользы из развития ситуации и достижению общего успеха. «Любая стратегия получения эффективности сводится в конечном итоге к простейшей истине: нужно уметь ее имплицировать, то есть научиться пользоваться ситуацией таким образом, чтобы она, без всякого принуждения, сама порождала эффективность» [Жюльен, 1999, с. 50].
Можно отметить, что ориентацию на постоянное развитие, а не на погоню за прибылью отмечал еще Альфред Маршалл: «Прерогативы человека простираются до ограниченного, но эффективного регулирования процесса естественного хода вещей путем предвидения будущего и прокладкой пути для следующего шага вперед» [Маршалл, 2012]. Еще более радикально высказались Карл Маркс и Фридрих Энгельс: «У нас нет конечной цели. Мы сторонники постоянного, непрерывного развития» [Маркс, Энгельс Т. 22, с. 563]. Аналогичный тезис дал и Эдуард Бернштейн: «Конечная цель — ничто, движение — все» [Бернштейн, 1990, с. 123]. В.А. Спивак, анализируя этот тезис, писал: «Жизнь проходит в процессе постоянных изменений, в постановке целей и их достижении … Целью обычно является иное состояние живого организма, системы и (или) его отдельных элементов и качеств» [Спивак, 2014, с. 96]. Но не получение максимальной прибыли. И «главное в организации — ее целостность (а не целенаправленность), а сама организация — это «объект, состоящий из людей и технических средств, взаимодействующих ради успеха целого» [Лавренчук, 2006, с. 175]; «Сейчас более актуальными становятся модели и методики, основной акцент в которых сделан на обеспечении способности претворить стратегию в жизнь, чем на формулировании самой стратегии» [Филиппов и др., 2014, с. 102].