Проблемы кооперативных предприятий и их место в современной экономике
Текст приведен с сокращением. Полный текст в формате PDF .
Ситуация с общностью интересов изменяется при повышении числа членов кооператива. Уже при возрастании числа членов кооператива выше 5–7 (а то и меньше) возникают проблемы организации деятельности. Для повышения производительных сил возникает внутренняя необходимость не только в специализации в области производственной деятельности, но и в области управления. И здесь имеется «стремление самих групп к специализации путем выявления индивидов, обладающих выдающимися управленческими способностями нужного типа, возложения на них ответственности за работу группы и предоставления им права направлять и контролировать деятельность других ее членов» [Найт, 2013, с. 257–258]. Ведь «даже если кооперация добровольна, необходимо отчуждение полномочий, предоставление власти некоему органу, находящемуся за пределами общин и над ними. Появляются привилегии, социальное разделение труда, оформляются закрытые касты, присваивающие себе не только политические полномочия, но и идеологический статус, закрепляющие за собой монополию на определенный род знаний» [Кагарлицкий, 2010, с. 38]. Соответственно, как сказали Армен Алчян и Гарольд Демсец: «Лица, владеющие общинными правами, будут стремиться осуществлять эти права таким образом, чтобы полностью игнорировать последствия своих действий» [Alchian, Demsetz 1973, p. 19]. Неизбежно формируется бюрократия. Как отмечал Макс Вебер, бюрократическое управление означает господство через знание. Свои могущественные властные позиции, достигнутые в силу профессионального знания, бюрократия усиливает за счет монополии служебного знания. Все члены массовых союзов неизбежно подпадают под господство бюрократии. Только собственник обладает иммунитетом [Вебер, 2016b]. Как отмечал Роберт Михельс: «Концентрация власти в руках относительно немногих <…> с естественной необходимостью приводит к частому злоупотреблению ею» [Михельс, 1990, с. 85]. И «Харизматических лидеров, поднимающих массы к активной деятельности, сменяют бюрократы, а революционеров и энтузиастов – консерваторы и приспособленцы. Руководящая группа становится все более изолированной и замкнутой, защищает, прежде всего, свои привилегии и в перспективе превращается в интегральную часть правящей элиты» [Михельс, 1990]. То же отметил и Освальд Шпенглер: «Одним из симптомов социального распада и причиной социального раскола является вырождение меньшинства, ранее способного руководить благодаря своим творческим потенциям, но теперь сохраняющего власть лишь благодаря грубой силе» [Шпенглер, 1993]. Отмечается это и в наши дни: «Закрытые же элиты с неизбежностью деградируют, теряя те свойства, благодаря которым поднялись: харизматических лидеров сменяют бюрократы, а революционеров и энтузиастов — консерваторы и приспособленцы, решающие свои задачи и действующие в своих интересах» [Воробьева, 2021, с. 253]. Не приводит лишь в тех случаях, когда предприятием руководит собственник, или люди, исключительно порядочные и высокоодаренные и в умственном, и в нравственном отношениях [Маршалл, 2012]. Однако второй случай - это скорее исключение и число больших кооперативных и народных предприятий очень мало, просто мизерно [Маршалл, 2012; Хабибуллин, Седов, 2017].
При кажущейся общности интересов, интересы выделенного органа правления кооператива (который сосредотачивает все внешние связи и распоряжение финансами и создает асимметрию информации), начинают становиться противоположными интересам рабочих групп: правление (как тесно сплоченная на достижение своих личных целей малая группа), пользуясь тем, что деятельность разделена и контроль затруднен, захватывает всю полноту власти и может совершенно использовать остаточные права контроля (см. раздел 3.3.3) в личных целях. Ведь «нередко альтруизм в пределах данной группы вполне совмещается с эгоизмом в отношениях между группами» [Докинз, 2015, с. 44] — с эгоизмом между руководящими и рабочими группами.
При этом правление может повышать свои личные результаты, показывая искусственно завышенные издержки и заниженную выручку, а также просто используя «откаты» и присвоение общих ресурсов кооператива. Убивая веру в общую цель и снижая производительные силы членов кооператива. И в этом случае, даже несмотря на общие права собственности, бюрократическое управление берет верх. А фактическим собственником кооперативного предприятия становится его правление. «До какой степени субъект управляет капиталом, до такой он и является собственником-капиталистом» [Маршалл, 2012, с. 207]. А рабочие группы кооперативного предприятия не управляют капиталом и собственниками являются сугубо формально. И правление, как «собственник», присваивает себе (за счет асимметрии информации) существенную часть прибыли кооперативного предприятия. Остальные кооператоры, получая оплату труда на уровне среднерыночной, не могут не видеть этого и моральных дух такого кооперативного предприятия даже ниже, чем частного.
Таким образом, специализация деятельности — разделение управленческого и производительного труда в кооперативах приводит не к повышению производительных сил, а наоборот, к их сокращению. А эффективное кооперативное предприятие — это малая инструментальная группа без выделения функций управления (только лидерства в оперативной деятельности) оформленная как юридическое лицо. И роль кооперативных предприятий в экономике незначительна, особенно учитывая «эффект масштаба».
К сожалению, кооперативные предприятия жизнеспособны только в самых малых формах (собственно, как и аккордные бригады) [Маршалл, 2012; Вебер, 2016; Михельс, 1990; Тойнби, 2010; Кагарлицкий, 2010]. При повышении численности кооперативного предприятия неизбежно появляются выделенные руководящие органы, которые захватывают всю власть в предприятии, функции распределения, и в большинстве используют их в личных целях [Михельс, 1990; Тойнби, 2010; Кагарлицкий, 2010].
Тем не менее, как отмечали Р.И. Хабибуллин и Е.В. Седов в 2017 году: «все чаще экономисты приходят к выводу о том, что организациями будущего являются именно самоуправляемые фирмы, базирующиеся на принципе хозяйственной власти трудового коллектива» [Хабибуллин, Седов, 2017, с. 108]. Они писали, что такие предприятия все же существуют, обладают более высокой эффективностью, чем традиционные, однако число их просто мизерно. Одной из причин этого Р.И. Хабибуллин и Е.В. Седов отмечали «недостаточную разработанность экономической теории самоуправления работников и коллективных форм хозяйствования» [Хабибуллин, Седов 2017, с. 124].
И Р.И.Хабибуллин уже в наши дни отметил: «Если посмотреть на российский опыт корпоративного управления, то ситуация с внедрением и реализацией подобных управленческих практик достаточно печальна. В нашей стране мало кто в принципе слышал что-то о подобных партисипативных практиках, даже среди собственников, пытающихся применять в своих компаниях те или иные подходы, связанные с самоуправлением. Подобные практики подавляющему большинству специалистов просто не известны» [Хабибуллин, 2021, с. 60]. Тем не менее такая партисипативная практика давно уже известна, но применяется очень ограниченно — это партнерская организация.